26 августа исполняется 115 лет со дня рождения художницы Веры Владимировны Милютиной  (1903-1987),  мастера с очень интересной и непростой судьбой. В. В. Милютину можно считать коренной жительницей Ленинграда. Она родилась в городе на Неве, встретила в нём блокаду и прожила в нём до конца жизни. Будущую художницу воспитывала бабушка Матильда Васильевна Милютина-Гуго, поскольку родители состояли в фиктивном браке (отец был биологом, мать – врачом)¹. По воспоминаниям В. В. Милютиной, рисовать она начала в 14-15 лет самостоятельно. Желание стать художником привело её в 1922 г. в Художественно-педагогический техникум. В 1927 г. она поступила в Высший художественно-технический институт (бывшую Академию Художеств) на театральный факультет, который окончила в 1932 г. После окончания обучения её направили в Малый оперный театр (ныне Михайловский), где она работала над реставрацией театральных эскизов. Одновременно с этим молодая художница пробовала себя в роли автора декораций и костюмов к различным постановкам на площадках ленинградских клубов, дворцов культуры, детских театров и цирка. Однако любимым жанром для неё был архитектурный пейзаж. В 1930-е гг. она много работала именно в этом направлении: принимала участие в археологических и этнографических экспедициях в качестве художника, ездила на летние натурные зарисовки на Алтай, в Карелию и Нижегородскую область².

Война застала В. В. Милютину главным художником Ленгосэстрады. Всю блокаду она прожила в  Ленинграде. Как ленинградец принимала участие в оборонных работах, мужественно переносила лишения и голод. Продолжала работать в качестве художника. За этот период она трижды переезжала, так как дома, где она жила, были разрушены во время бомбежки. Однако именно блокадные годы стали для неё временем больших перемен на профессиональном и личном фронте. Её, работавшую до войны только в качестве театрального художника-декоратора, пригласили зафиксировать «ранения Эрмитажа». Это широко известная серия графических листов стала настоящим памятником стойкости ленинградцев. Всего за два с половиной месяца (с февраля по апрель 1942 г.) В. В. Милютина сделала ряд рисунков углем и итальянским карандашом. Большинство работ этой серии не сохранилось, часть из них (около десяти листов) была впоследствии приобретена Эрмитажем.

Летом 1942 года В. В. Милютину пригласили для выполнения другого ответственного задания – подготовки под руководством А. П. Остроумовой-Лебедевой «Ленинградского альбома». Это было ответное издания в благодарность за альбом, подготовленный женщинами Шотландии и доставленный в блокадный Ленинград на самолете. В. В. Милютиной было поручено общее оформление альбома: подготовка композиций на тему гербов Советского Союза и Великобритании³, а также другие декоративные элементы. В итоге альбом был готов всего за пять дней, затем его переплели, вложили многочисленные листы с подписями женщин Ленинграда и отправили в Шотландию.

В февраля 1943 г. в детской танцевальной студии Дворца пионеров В. В. Милютина делала эскизы постановок и познакомилась с композитором Александром Семеновичем Розановым (1910-1994). В том же году они поженились и прожили вместе 44 года.

После окончания войны В. В. Милютина продолжала работать в качестве театрального художника, а также начала преподавать рисование в изостудиях Дворцов пионеров и Домов культуры Ленинграда. В ЦГАЛИ СПб сохранились любопытные документы, свидетельствующие об её продуктивной педагогической деятельности. Например, в одном из дел собраны рисунки учеников художественной студии Выборгского Дворца культуры, которые рисовали В. В. Милютину с натуры. Большинство из них напоминает наивные детские рисунки, но несколько портретов сделаны с большим сходством и даже дают психологическую характеристику их учительнице⁴.

В. В. Милютина неоднократно пыталась стать членом Ленинградского Союза советских художников. Первый раз, по воспоминаниям художницы, она «летом в 1943 году в блокаду, голодная, едва дотащившая свою папку с работами до ул Герцена» не была принята⁵. Она вспоминала лица тех, кто был на том заседании Правления, в том числе, как писала В. В. Милютина, «не выносящий меня Суетин – (он не мог мне простить дополнительной карточки, кот. в 1942 году дали мне, а не ему <…> за то что я 3 месяца работала над зарисовками Эрмитажа, голодная, и в адском невероятном холоде»⁶. Разложенные прямо на полу работы не впечатлили членов Правления, и художницу «провалили». В 1946 г. В. В. Милютина решила подать заявление на вступление в ЛССХ во второй раз. Перед этим она прошла через унизительную процедуру получения рекомендаций от действительных членов Союза. По воспоминаниям В. В. Милютиной, художник М. А. Григорьев, которому она показывала свои работы, «дал мне рекомендацию в ЛССХ и одновременно стер меня с лица земли. Он не обещал мне что меня примут в ЛССХ и говорил, что работы похожи на Бейера⁷ а другие написаны соплями и облака похабные в Орфее⁸ и т.д.»⁹. В личном деле В. В. Милютиной в фонде № 78 (Ленинградское отделение Союза советских художников РСФСР) сохранилась рекомендация художника М. А. Григорьева, в которой он характеризует В. В. Милютину как «профессионально опытного и талантливого художника»¹⁰.

В итоге в 1946 г. В. В. Милютину приняли в кандидаты ЛССХ. Полноправным членом Союза она стала лишь в 1952 г. В дневнике она писала: «когда меня провели в ЛСХХ то мне стало кроме радости – немного тошновато, что это сейчас а не в 1936 году – сколько бы тяжелого не происходило бы в моей жизни – я не мучилась бы так в блокаду и не съеживалась бы тем эти годы после войны, не надо было бы Ленгора¹¹, многого не надо было бы чувствовать, что пришлось молча съедать»¹². В качестве главной причины такого долгого пути в члены ЛОССХ она называла «воспитание без элементов карьеризма, честолюбия».

Примечательно, что именно эти качества отмечали и те, кто встречался с ней в жизни, пусть даже эти встречи были мимолетными. Известный историк искусства М. Ю. Герман учился у неё в художественной студии в Выборском Дворце культуры и потом неоднократно встречался с ней в период работы в Павловске. Главными чертами характера В. В. Милютиной он называл совершенную внутреннюю независимость и покоряющую естественность. Он вспоминал: «Её прическа двадцатых годов и вековая культура потомственной интеллигенции, неприязнь к суете и подлинное знание были естественным синтезом, образовали не только её внешность, но и полностью соответствовали её сути»¹³.

В. В. Милютина и сама понимала, что иногда ей не хватало условно-светской манеры общения, которая могла бы помочь ей на жизненном и творческом пути. В дневнике она писала: «Саша (А. С. Розанов. – прим. А. Ш.) был бы не против, чтобы я изредка вела бы светскую жизнь, – могла бы пойти туда, куда нужно и выглядела бы там как нужно и говорила бы там, что нужно. Еще Саша хочет, чтобы я <…> стреляла бы эскизами и постановками. Согласна с ним – не плохо было бы совмещать всё это – но я не талантлива, мало трудоспособна, мало организована, не умею пользоваться моментом, излишне добросовестна и главное – я не молода и слаба после блокады – тут уж ничего не поделаешь…»¹⁴.

Почти тридцать лет В. В. Милютина безуспешно добивалась проведения  персональной выставки,  так как, по воспоминаниям А. С. Розанова, «у нее не было связей, она не работала в больших театрах, а ее прекрасные эскизы для кукольного театра принимались едва вежливо». Первая персональная выставка художницы открылась лишь в 1981 г., когда ей было 78 лет. Спустя шесть лет её не стало. После её смерти сохранение памяти о художнице стало делом жизни для А. С. Розанова. Именно он передал в ЦГАЛИ СПб многочисленные рисунки, фотографии и документы В. В. Милютиной, которые до сих пор ждут своего исследователя.

А.А.Шанявская,

заведующая отделом использования документов

_______________________________________________________