Мария Владимировна Савостьянова

Мария Владимировна Савостьянова (1894-1980) — специалист в области взаимодействия света
с веществом (фотографические процессы, красители, спектрофото-метрия), доктор
физико-математических наук (1940), профессор (1941). Окончила физико-математическое отделение Высшего женского педагогического института (1916). Педагогическую деятельность начала в средней школе, затем на кафедрах физики Педагогического и Ленинградского технологического института. Работала в Государственном оптическом институте (ГОИ)
(1922-1926), в Физико-математическом институте (ФМИ) АН СССР (1927-1934); после переезда ФМИ в Москву (1934) вернулась в ГОИ, а в 1938-1941 гг. совмещала работу в ГОИ
и в Научно-исследовательском физическом институте (НИФИ) ЛГУ.

Является автором и соавтором 60 научных публикаций.

Документы личного фонда Марии Владимировны Савостьяновой — бесценный дар архиву ЦГАНТД СПб. Её дневники с воспоминаниями о блокаде Ленинграда, о работе сотрудников Государственного оптического института в годы Великой Отечественной войны, письма родственников и друзей военного времени, заметки разных лиц об эвакуации — все они служат свидетелями трагичного периода в истории страны и города с одной стороны, а с другой — подтверждают, что научно-техническая жизнь в Ленинграде и за его пределами не угасала
в военное время.

В составе фонда:
• рукописи;
• оттиски статей, докладов по тематикам: спектрофотометрические исследования, красители, фотохромия;
• переписка с редакциями научных журналов, с оргкомитетами конференций и совещаний, специалистами;
• список научных работ (1922-1980);
• документы комиссии ГОИ по терминологии физических величин (1959, 1965);
• программы, тезисы докладов, приглашения, фотографии, другие документы научных съездов, конференций, симпозиумов (в том числе съездов русских физиков 20-х годов XX века);
• документы (фотографии, письма и др.), собранные М. В. Савостьяновой о С. И. Вавилове
(1951-1976) и Т. П. Кравеце (1876-1955);
• альбомы фотографий сотрудников ГОИ и НИФИ с картотекой (1922-1970);
• заметки и дневники М. В. Савостьяновой о блокаде;
• воспоминания разных лиц о блокаде, об эвакуации, о работе сотрудников ГОИ в годы Великой Отечественной войны;
• письма родственников и друзей М. В. Савостьяновой военного времени;
• документы к биографии: выписки из приказов, приветственные адреса и телеграммы, заметки по случаю юбилеев;
• почетные грамоты от Дома ученых;
• статьи в стенгазету ГОИ;
• документы о депутатской работе в Василеостровском райсовете (1957-1960).

Среди документов самой Марии Владимировны Савостьяновой встречаем маленький рукописный «блокадный дневничок». Каждый день войны убористым почерком в нём Мария Владимировна
с особой скрупулёзностью, чётко, методично записывает время начала и продолжительность каждого обстрела, бомбёжки, пожара, тревоги, перечисляет места разрушений, новости с фронта, ключевые события дня. Но будто бы невозможно было обойтись без такого документального фиксирования этой концентрации ужасов.

«1-15/XII. Тревоги. 1, 2, 3 днём, 3, 4, 5 вечером 7-8, с 4 на 5 – ночью/1-2/. С 6/XX по 15/XXI тревог нет. 3-го в 6 ч. веч. упала в Неву и ЛГУ/видел П.Ю. Шмидт/. С 4 на 5 ночью упала
во дворе ЛГУ – у хим. Ин-та, и во дворе столовой ЛГУ, не разорвалась. Мгновенного действия/для моста, с 2 капсюлями/. Бригада/II/XII стала её вытаскивать из люка, обезвредила 1 капсюль,
тем не менее она разорвалась II/XII в 12 ч. 10 м. 8 чел. команды разорвано в клочки».
(Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.94. Л.12.)

«4/X/ Много листовок, например, такие: просим извинения, что попадаем в жилые дома;
это неопытные лётчики, теперь прибыли опытные». (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.94. Л.6.)

Есть и такая ёмкая и ужасающая запись: «15/1. t -12°. За последнее время умерли
М.М. Соловьев, М.В. Беженцев, С.А. Толкачев, мать и брат Валенкова. В доме Т.П. на 350 чел. умерло 35. Будто бы у Клинского рынка видели труп человека с вырезанными мягкими частями,
а на пути к кладбищу (Смоленскому) много отдельных частей трупов».
(Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.94. Л.16.)

Но события прошлого и каждодневные напоминания об ужасах войны всё равно настигают автора писем: «На днях было открытие филармонии в Мартеатре «Чайковский». <…> Во втором отделении была инсценирована сцена из «Пиковой дамы», в костюмах. Полину пела и хорошо играла жена Галкина, а Лизу – Вера Ал. Линник. <…> Слушая её богатый голос, видя её – цветущую, полную, в старинном белом платье, а затем в чёрном манто – у фонаря, долженствующего изображать Зимнюю канавку, я вспоминала, как год с небольшим тому назад встретила её у этой же канавки, на набережной – опухшую, едва бредущую, умирающую… Я не думала, что она выживет; <…> В.А. Линник знает хорошо О.Н. Малыш; при случае расскажите ей об этом её настоящем успехе». (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.98. Л.41.)

Государственный оптический институт

(ГОИ) — научно-производственное предприятие для исследования, разработки и внедрения оптических приборов и технологий.

Основан в 1918 году по инициативе известного русского физика Д.С. Рождественского, который был директором и научным руководителем ГОИ до 1932 года.

Д. С. Рождественский — русский советский физик, один из организаторов оптической промышленности в СССР, академик АН СССР (1929). Он сформулировал необходимость объединения специалистов оптиков в организации, пользующейся широкой поддержкой государства, и определил основные задачи вновь создаваемого института на ближайший период его деятельности; подчеркнул, что институт должен стать организацией нового типа, в которой были бы неразрывно связаны научные и технические задачи. В 1932 году научным руководителем ГОИ назначен С.И. Вавилов.

В годы Великой Отечественной войны бо́льшая часть ГОИ была эвакуирована в Йошкар-Олу, где ему было предоставлено помещение лесотехнического института. Сотрудники ГОИ самостоятельно проделали огромную работу по приспособлению помещений для размещения в них лабораторий и производственных подразделений. В условиях недостатка материалов и электроэнергии институт вёл работы, направленные на оснащение армии и флота необходимыми оптическими приборами. Эти работы по оценке бывшего в то время заместителем наркома вооружений В.Н. Новикова имели «исключительно важное значение».

В Ленинграде в это время в помещениях института работал филиал ГОИ. Филиалом выполнялись работы для обеспечения светомаскировки города и кораблей ВМФ. Под его руководством светомаскировку получили Смольный, Витебский вокзал, гостиница «Астория» и многие другие объекты города. Сотрудники филиала помогли укрыть от авиации противника линкоры «Октябрьская революция» и «Марат», крейсер «Киров» и другие военные суда. Ряд других специальных работ был выполнен по отдельным заданиям и просьбам командования Ленинградского фронта и Балтийского флота.

В филиале были разработаны и изготовлены аэрофотообъективы, смотровые танковые приборы, модернизированы зенитные дальномеры и стереоскопические высотомеры. В нём производили ремонт и восстановление различных оптических военных приборов, таких как стереотрубы, бинокли, прицелы, визиры и других.

В своих дневниках Мария Владимировна Савостьянова пишет, что назначением оставленного в осаждённом городе филиале института была непосредственная помощь фронту в области ремонта и создания оптических приборов и установок в области камуфляжа, маскировки и других нужд по ходу обороны. Все основные лаборатории института вместе с плановыми работами были эвакуированы. А в городе осталось чуть менее 100 сотрудников, которые были обременены престарелыми членами семьи, для которых переезд был невозможен. Блокадники ГОИ жили и трудились в стенах родного института в условиях жёсткой экономии, в полупустых помещениях, где «на многих дверях, особенно в зданиях экспериментальных мастерских, крупными буквами, мелом, была выведена надпись: «Все ушли на фронт!», а на некоторых с припиской: «Ждите, скоро вернёмся!». Хотя уже весной следующего, 1942, года стало известно, что большая группа добровольцев из ГОИ, которая пыталась присоединиться к партизанам, была окружена и пропала без вести. (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.91. Л.90.)

Часть комнат института была занята Военно-морским госпиталем, «благодаря» молниеносной организации которого огромная часть литературы и оборудования была уничтожена или потеряна. Большая столовая ГОИ была отдана под мастерскую по ремонту авиамоторов. Положение института резко ухудшалось, смертельные потери сотрудников увеличивались, существование филиала стало под вопросом. Но работа филиала всё же давала большую помощь, что подтверждало командование Ленинградского фронта, и к началу 1942 года было решено сохранить филиал; по Дороге жизни пришло подкрепление.

В первый год блокады «Звуковой портрет города соответствовал видимому: жуткая, настороженная тишина, прерывавшаяся звуками воздушной тревоги, гулом летящей вражеской эскадрильи или одиночки-хищника, свист падающей бомбы, потрясающий взрыв, после тишина и опять взрыв – или отбой. За это время мне не пришлось слышать ни песенки, ни насвистывания, ни хотя б гармошки, ни голосов птиц или четвероногих. Этих вообще не было, а люди говорили только самое нужное, лаконично. Но город жил! Жил напряжённой, затаившейся жизнью. Он сжался в кулак, собрал всё наиболее ценное, нужное, выносливое и ждал, был уверен в Победе, даже в самые критические моменты. Жизнь и её верный помощник – труд – проявляли себя везде, где оказывалась к тому возможность. Уцелевшие от бомбёжек заводы, мастерские, лаборатории и другие рабочие помещения ремонтировались, пополнялись одни за счёт других. Работали все, кто мог, работали на фронт, на победу, на поддержание жизни оставшихся ленинградцев». (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.91. Л.88.)

7 августа 1941 г. окончилась эвакуация института в Йошкар-Олу, на огромной территории завода осталась группа из 105 человек. Читаем в записях М.В. Савостьяновой: «В конце августа начались артиллерийские обстрелы района, а с 8 сентября 1941 г. И систематические налёты авиации противника. Филиал стал военным объектом, для защиты которого из числа тех же сотрудников были созданы команды ПВО. В задачу этих команд, помимо основной работы, входило выполнение функций бойца (пожарника, сандружинника, бойца химической защиты). <…> В этом отряде проводилась военная подготовка без отрыва от производства с пребыванием людей на казарменном положении». (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.87. Л.1.) Автор статьи пишет, что сотрудники филиала института уже привыкли к бомбёжкам с воздуха, и то, к чему было невозможно привыкнуть совсем, — «главный союзник врага — голод»; с каждым месяцем ряды сотрудников заметно редели. В 1942 году «Командование флотом часть сотрудников филиала зачислило в ряды флота с отбыванием службы в маскировочной лаборатории на территории филиала. Таким образом удалось сохранить основной состав для возрождения деятельности филиала». (Ф.Р-153. Оп.1-1. Д.87. Л.5.)

15 декабря 1943 года указом Президиума Верховного совета СССР за выдающиеся заслуги и успешную 25-летнюю деятельность ГОИ был награждён орденом Ленина. В 1951 году ГОИ присвоено имя С.И. Вавилова.

Институт внёс и продолжает вносить значительный вклад в оптическую науку и приборостроение. Общепризнаны его достижения в области атомной и молекулярной спектроскопии, люминесценции, фотохимии, теории стеклообразного состояния, вычислительной оптики, нелинейной оптики, микроскопии, теории светового поля и фотометрии, астрономической оптики и во многих других классических разделах оптики и оптотехники.

ГОИ — источник комплектования ЦГАНТД СПб; в архиве на постоянном хранении находятся и доступны в читальном зале более 800 единиц хранения документов за 1918-1956 годы.