Л.М. Терентьева, к.ф.-м.н.,

гл. археограф ЦГАНТД СПб

В 2011 году в ЦГАНТД СПб завершено научное описание документов личного фонда архитектора-реставратора, одного из создателей ленинградской школы научной архитектурной реставрации Александра Эрнестовича Гессена (1917–2000). Опись фонда содержит 376 единиц хранения за 1900–1905, 1924–1999 гг.

Александр Эрнестович родился в Петрограде. В 1934 году он поступил в Институт живописи, скульптуры и архитектуры Академии художеств, в 1940 году – получил диплом архитектора-художника, защитив проект на тему «Всероссийская Академия Художеств», выполненный в мастерской профессора Н.А. Троцкого.

В начале Великой Отечественной войны А. Э. Гессен пошел добровольцем в народное ополчение, участвовал в обороне Ленинграда, был контужен. После демобилизации провел блокадную зиму в Ленинграде, в начале 1942 года эвакуировался на Северный Кавказ, с 1943 года – вновь на фронте, был тяжело ранен и отправлен для лечения  в Тбилиси, где после окончания лечения работал.

В начале 1945 года Александр Эрнестович вернулся в Ленинград и стал работать в Специализированных научно-реставрационных производственных мастерских Главного архитектурно-планировочного управления (ГлавАПУ) Ленгорисполкома, в дальнейшем –Специальное научно-производственное объединение «Реставратор» (СНПО «Реставратор»).

С 1946 года Александр Эрнестович  Гессен – член Союза архитекторов СССР.

А.Э. Гессен являлся автором (соавтором) проектов реставрации Домика Петра I и Летнего дворца Петра I, Меншиковского и Мраморного дворцов, дворцов «Монплезир» и «Марли» в Нижнем парке Петергофа, фасадов Казанского собора, Инженерного замка и многих других памятников истории и культуры.

В 1995 году за большой вклад в реставрацию и восстановление памятников Петергофа А.Э. Гессену присвоено звание «Почетный гражданин г. Петергофа». В 1998 году за вклад в реставрацию Меншиковского дворца Александр Эрнестович Гессен был награжден памятной медалью Берёзовского благотворительного Фондапамяти светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова.

Александр Эрнестович называл себя архитектором-практиком – большую часть  его личного фонда составляют материалы по подготовке реставрационных работ, проекты реставрации, документы по надзору за строительными работами.

Однако, часть творческого наследия архитектора-реставратора Александра Эрнестовича Гессена – это рукописи статей и текстов выступлений по проблемам научной реставрации и сохраненияисторического облика города, его памятников; отзывы на статьи и книги различных авторов – выдающихся людей, которых Александр Эрнестович уважал и ценил. Надеемся, что представленные ниже документы свидетельствуют с одной стороны о профессионализме автора, а с другой – о его большой любви к прекрасному городу Санкт-Петербургу (Ленинграду).

1. Из статьи «Жизнь архитектуры. Вопросы научной реставрации памятников» (ф.440, оп.1-1, д.274, л.42).

«Отбор и экспозиция наиболее совершенного с нашей точки зрения вида или, соответственно, периода жизни памятника всегда считались главной задачей реставраторов наряду с задачей максимального физического его сохранения.

Но понятие «красота», как и определение «эстетические достоинства» далеко еще не могут быть основным и единственным критерием ценности памятника уже потому, что является понятием временным, не поддающимся точной расшифровке и научному анализу. Не меньшее значение приобретают, помимо эстетических, историко-мемориальные, материально-технические и функционально-эксплуатационные особенности архитектуры, ценность которых может быть определена достаточно точно методом сравнительного анализа».

<…>

«Мы не будем здесь останавливаться на вопросе о средствах и приемах экспозиции памятников, реставрируемых на достаточно определенный период или дату строительства. Следует только отметить, что максимально возможное приближение не только к архитектурным формам, но и к качеству материала, тектонике конструкций, воссоздание вокруг памятника тактичного перехода к окружающему его ансамблю – все это задачи, без решения которых не может быть обеспечено и достаточно убедительное, законченное решение такой реставрационной задачи в целом».

<…>

«В ходе воссоздания памятников культуры, разрушенных во время Великой Отечественной войны 1941-45 годов, было естественно стремление вернуть к жизни, прежде всего, те стороны наиболее непосредственного, эмоционального характера, которые входят в состав архитектуры как искусства синтетического – ее декоративно-художественные формы. Но, увлекаясь процессом творческого перевоплощения, мы иногда не можем (руки не доходят), а иногда просто забываем о том, что приблизиться к своему прототипу и понять его и передать его всесторонне мы должны, показывая не только «парадный костюм», но и «повседневную одежду» и «скрытую» конструктивную основу памятника».

<…>

«И теперь уже, в конце 70-х годов нам следует, наконец, решительно пересмотреть свои «оценки ценностей» для объектов научной реставрации вообще и архитектуры – в первую очередь. Нельзя уже не замечать за внешней формой объекта внутренне материальное его существо, которое позволяет не только до конца его увидеть, но, главное, правильно понять его содержание и многому нас научить.

                                                             Июль 1977».

2. Из отзыва на статью архитектора И.В. Трофимова «О принципах реставрации памятников Троице-Сергиевой Лавры»  (ф.440, оп.1-1, д.278, л.3).

«<…>

Силами Спец. Научно-реставрационных Производственных Мастерских и некоторых других организаций в Ленинграде до сих пор проводилась и проводится огромная работа по воссозданию заново, капитальному и высококачественному ремонту памятников архитектуры главным образом дворцового типа.

Однако сейчас, когда главной задачей реставраторов следует считать максимальное сохранение и научно обоснованную реставрацию большинства зданий и целых микрорайонов старого города (в том числе и не находящихся под гос. охраной, но создающих наряду с всемирно известными ансамблями, основу его историко-художественного образа) у нас, как и в случае с Троице-Сергиевой лаврой, нет еще ни перспективного планирования, ни, соответственно, экономической и организационной базы.

<…>»

3. Из отзыва на книгу доктора архитектуры профессора В.И. Пилявского «Джакомо Кваренги. Архитектор. Художник»  (ф.440, оп.1-1, д.280, л.1).

«Книга эта обращает на себя внимание, прежде всего, своей темой. Архитектор, зодчий должен быть обязательно художником. Эта, казалось бы, не требующая доказательств достаточно тривиальная истина, как ни странно, имеет очень мало подтверждений в нашей литературе. Ибо, если мы читаем про ВОРОНИХИНА или РАСТРЕЛЛИ, то слова о том, что они были художниками, явно мало показаны в иллюстративном материале кроме, конечно, созданных ими архитектурных форм, а художников мы почти не знаем как архитекторов…»

4. Из предложения-письма Комитету по Ленинским и Государственным премиям в области литературы, искусства и архитектуры при Совете министров СССР   (ф.440, оп.1-1, д.290, л.26).

«Комитету по Ленинским и Государственным премиям в области литературы, искусства и архитектуры при Совете министров СССР

<…>

Колоссальность объема и эффективность эстетического впечатления, которое производит Екатерининский дворец в Пушкине после реставрации, сомнений не вызывает, также, заметим, как Большой дворец и Большой каскад фонтанов Петродворца, которые ничуть не уступают ему в этом. Но если уже говорить не только о количественных и эстетических критериях, а качественном и, именно, творческом значении реставрации пригородов Ленинграда, как решения научно-философской доктрины, то можно ли не считаться с тем, что именно ансамбль Павловска стал первым достижением советских реставраторов после войны, Петродворец был воссоздан из руин, а дворец в Пушкине потребовал в этом отношении во много раз меньше и знаний, и творческих усилий. А если, чтобы не спорить, и согласиться с тем, что все пять пригородов Ленинграда равноценны по масштабу своего научно-реставрационного творческого значения, почему же Ленинской премией награждается, практически, только одна пятая часть этого значения и, заметим, работа только шести человек, которые становятся вдруг как бы лауреатами всех пяти достижений?

<…>

Главное, что такая «логика» извращает понятие о всей работе в целом, об ее истинной масштабности и многогранности, ее общественно-историческом значении – представление о чем Ленинская премия призвана передать потомству.

<…>

Нам думается, что награждения Ленинской премией за восстановление дворцово-парковых ансамблей пригородов Ленинграда достойны, прежде всего, за общее руководство реставрацией с 1945 года замечательный русский художник, историк и философ искусства академик И.Э. Грабарь, Н.Н. Белехов – первый после Великой Отечественной войны начальник Государственной Инспекции по охране памятников г. Ленинграда, Л.М. Анолик – первый директор Ленинградских Архитектурно-реставрационных мастерских (ЛАРМ), К.Д. Халтурин – первый главный архитектор этих мастерских.

<…>

Гораздо хуже, если будет создано ложное впечатление, что заслуга этого принадлежит всего одному архитектору-руководителю и пяти специалистам, т.е. в четыре раза меньшим силам и притом без какого-либо их особого приоритета перед остальными. Это значительно нарушит оценку большой работы, специфика которой должна учить максимальному объединению и сплочению наших творческих кадров для наиболее полного решения всех сторон и деталей огромного научно-реставрационного задания.

<…>

10 марта 1986 г.                   Архитектор (подпись) /А.Э. Гессен/»

5. Из статьи: «Памятники архитектуры – памятники истории. О реставрации «во времени»» (ф.440, оп.1-1, д.275, л.9).